Проблема взаимоотношений отцов и детей, похоже, стояла остро во все времена... В молодости я наивно полагала, что угнетаемой стороной являются "дети", но с годами, перетащив свои бренные останки и накопленные пожитки в стан "отцов", я с уверенностью заявляю: нас экспроприируют!
Зачем далеко ходить? Взять хотя бы мою семью. Меня, например. Ну какие у меня радости в моем-то возрасте? До сыта поесть да на клавиатуре постучать... Так ведь и этого норовят лишить...
Вчера весь день были дома вдвоем с дочкой. Уж что проще, женщина женщину должна понять? Ну занимайся ты своими делами, дай мне посидеть за компьютером! Нет! Это действует на всех, как на быка красная тряпка. Я могу слоняться по дому с видом полного идиота, и все равно это называется "заниматься делами". Лишь бы не зависала перед монитором...
Вся моя жизнь борьба... Я, как Ильич в подполье, печатаю ночами, урываю время, когда остальные теряют бдительность, и все время панически оглядываюсь на дверь: как бы кто не обнаружил меня.

Вчера угрозы не отличались особым разнообразием. Смысл сводился к одному: "Сейчас все вырублю, пойди, займись делом!" Но, вероятно, чем-то я насолила сильнее обычного, или настроение у дочери было удариться в эксперименты, только одними словами не обошлось. Я сначала и не раскусила ловко замаскированный маневр. Сообразила много позже, когда поделать было ничего уже не возможно...
Утратив надежду на успех, дочь с интересом стала рассматривать мою фигуру, которую я незаметно пыталась от нее спрятать, и к моему неудовольствию пришла к определенному выводу, что перед югом мне не помешало бы немного сбросить... и в туалет в том числе. Итак, в очередной ее приход в комнату, где я робко примостилась у компьютера, мне были предложены таблетки слабительного. Причем, по глазам было видно, что дочь сомневается, достаточно ли мне будет четырех штук. Ну почему я такая доверчивая?

Думаете мужу легче живется? Ничуть. Но здесь борьба разворачивается чисто на мужской половине.
Муж мой, по причине врожденного педантства, усугубляемого возрастными показателями, привык пользоваться одними и теми же вещами, которые хранит в строго определенном им порядке. Недавно он с ужасом обнаружил, что пропали его любимые ножницы, которые верно служили для подстригания ногтей, и обратился к членам семьи с вполне закономерным вопросом. Проживающие с ним постояльцы ответили должным образом. Тишина невнимания к людскому горю заставила мужа тоскливо вздохнуть. Однако недельные безнадежные поиски разочарованного мужчины, его угнетенное состояние и постоянный немой укор в глазах дал свои результаты. Виновник пропажи не выдержал и успокоил, что искомые ножницы находятся у друга, надежно лежат в походной аптечке и никуда не денуться. Крик радости был похож на вопль, призывающий к отмщению. Но сын утешил отца: "Хочешь, научу хорошему? Грызть ногти?.."